— Я не плачу штраф, я хочу сделать добровольный взнос вфонд организации культурного досуга малоимущих милиционеров…

— Если бы все водители так хорошо понимали нужды нашеймилиции! — Сержант удовлетворенно улыбнулся, спрятав деньги вбумажник. — Правда, девушка? — Он наклонился, взглянув на Ленинумолчаливую пассажирку.

— Она плохо себя чувствует, — сообщил Маркиз,стараясь не впасть в панику, — мы едем в больницу, поэтому я спешу…

— Правда, как-то она неважно выглядит, —согласился сердобольный сержант, — может, вам «скорую» вызвать? Быстрееполучится, а то вы ведь знаете, как сейчас в больницах — помереть можно, покаврача дождешься… Девушка, хотите, вызову «скорую»?

«Девушка» по вполне понятной причине не ответила, и Маркизупришлось отдуваться за двоих:

— «Скорая» в дежурную больницу отвезет, там ни ухода небудет, ни лечения. Я ее везу в Пятую городскую, там у меня брат работает. Самипонимаете, когда свой человек, гораздо лучше, все-таки приглядит…

— Брат? — переспросил Трясогузкин. — Ну тогдаконечно… Брат — это святое… Ну ладно, коли так, поезжайте…

В его голосе звучало легкое сомнение оттого, что Пятаягородская больница была известна, как самая отвратительная в городе, и попастьтуда по доброй воле никто не хотел. Большой удачей считалось выйти из этойбольницы в том же состоянии, в каком попал, то есть относительно живым, неподхватив какой-нибудь заразы, не простудившись в продуваемых насквозькоридорах, не сломав ногу на скользком линолеуме, либо же вообще не отдавконцы.

Леня перевел дыхание и скорее покинул разговорчивогосержанта, старательно соблюдая все существующие правила. Руки у него чутьзаметно дрожали, по спине стекали капли пота, хотя в машине было далеко нежарко.

— Ну и подложила ты мне свинью… — негромко проговорилон, покосившись на свою пассажирку. — Чтобы я еще кого-нибудь подвез!

Леня действительно поехал в сторону Пятой городскойбольницы, поскольку, во-первых, она была ближе всего, а во-вторых, там царилитакие порядки, что спокойно могли не заметить подложенного трупа долгое время.Ехать по городу с женским трупом в салоне — удовольствие из разрядаэкстремальных. Есть, конечно, любители прыгать с железнодорожных мостов ифабричных труб, нырять в бассейн с крокодилами и змеями, но Леня к такимразвлечениям никогда не питал слабости.

Остановившись перед очередным светофором, он оказался рядомс бежевой «восьмеркой», за рулем которой сидела очень симпатичная брюнетка летдвадцати пяти. Девушка окинула Маркиза оценивающим заинтересованным взглядом,явно одобрила и кокетливо состроила глазки. Затем она заметила, что он в машинене один, несколько огорчилась и разочарованно вгляделась в его спутницу.

Тут же на лице брюнетки появилось такое выражение, будто онаувидела привидение… Впрочем, почти так оно и было.

Леня покосился на свою немногословную «пассажирку» и увидел,что та сползла с сидения и приняла крайне неудобную позу, совершенноневозможную для живого человека.

К счастью, включился зеленый сигнал светофора, Леня рванул сместа и быстро оторвался от бежевых «Жигулей». Придерживая левой рукой руль, онпостарался усадить свою беспокойную «пассажирку» поудобнее.

Однако сложившаяся ситуация с каждой минутой нравилась емувсе меньше и меньше. Его наверняка запомнил сержант-гаишник, теперь еще эталюбопытная брюнетка в «восьмерке»… Машина у него заметная, запоминающаяся. Всюжизнь Леня предпочитал использовать дешевые неброские автомобили, но теперь онвременно отошел от дел, расслабился и забыл о золотых правилах конспирации —вот и доигрался! Хотя кто же мог знать, что совершенно незнакомая женщина ни стого ни с сего умрет у него в машине?

Он ехал, внимательно оглядываясь по сторонам и мечтая толькоо том, чтобы без приключений добраться до своей цели.

Наконец Леня свернул на улицу Капитана Копейкина, гдерасполагалась Пятая городская больница, известная в народе как «Пятаяистребительная». Подкатив к обшарпанному крыльцу с табличкой «Приемный покой»,он заглушил мотор «тойоты» и поставил ее на ручник.

Прежде чем оставить неизвестную женщину в приемном покое, онрешил установить ее личность, выяснить, кого послала ему подлая судьба.

На сиденье рядом с женщиной валялась ее сумка из мягкойбежевой замши, под цвет пальто, и наверняка очень дорогая. Маркиз открыл сумкуи вытряхнул на сиденье ее содержимое.

Кроме традиционных женских мелочей — тюбика французскойгубной помады, пудреницы, маленького флакончика духов «Палома Пикассо», —в сумочке лежал пропуск на основе магнитной карты с отпечатанным на нем именемИрины Леопольдовны Крыловой, маленькая изящная записная книжка в кожаномпереплете и пластиковая кредитная карточка «Виза». Еще в кармашке Леня нашелпаспорт на имя все той же Ирины Крыловой, 1960 года рождения, прописанной поадресу: улица Пушкинская, дом 5, квартира 16.

Леня подумал, что кредитную карточку в больнице непременноукрадут, а записную книжку просто потеряют. Он положил паспорт в карман пальто,чтобы труп смогли опознать. Все остальное сложил обратно в сумочку и засунул в«бардачок» своей машины, решив позднее подбросить сумку родственникам покойной.

Теперь ему предстояла самая трудная и опасная часть операции— подсунуть труп в больницу и при этом не привлечь к себе внимания.

Леня выбрался наружу, открыл дверцу со стороны «пассажирки»и подхватил ее одной рукой под колени, а второй за шею. Прежде ему не разслучалось носить таким способом живых женщин, но поднять труп оказалось не впример тяжелее. Хотя покойница была довольно стройной и не слишком рослой, Леняедва сумел вытащить ее из машины.

Он слышал, что после смерти люди становятся гораздо тяжелее,но до сих пор относился к этому с известной долей недоверия, а вот теперь фактыговорили сами за себя.

Прислонив свою неудобную ношу к капоту «тойоты», Маркизкое-как одной рукой запер машину и включил сигнализацию. Оставить даже нанесколько минут в этом весьма криминальном районе незапертую машину — значилораспроститься с ней навсегда. Затем он перехватил мертвую незнакомку поудобнее,поднял воротник ее бежевого пальто, чтобы по возможности закрыть лицо идвинулся к крыльцу.

К счастью, навстречу ему вышла из приемного покоязаплаканная женщина и придержала дверь.

Леня вошел в просторное, тускло освещенное помещение. Подпотолком мерцала неисправная люминесцентная лампа, которая то совсем гасла, топыталась разгореться и при этом издавала неприятное и раздражающееметаллическое гудение. Помещение было полно унылых, больных, измученных людей,которые ждали своей очереди и коротали время за бесконечными разговорами освоих и чужих болезнях. Некоторые, впрочем, говорить не могли, потому чтострадали и стонали от боли. Зимой в больницах очень много людей, сломавших конечности.Падают все: старухи и студенты, мужчины и женщины, люди, торопящиеся на работуили в магазин.